Таких примеров фальсификации марксизма можно было бы привести целую кучу.
Едва ли нужно доказывать, что этот фальсифицированный «марксизм», призванный прикрыть наготу оппортунизма, является лишь видоизменением на европейский лад той самой теории «хвостизма», с которой воевал Ленин еще до первой русской революции. (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 17 — 19, изд. 9-е.)
Противоположность методологических основ большевизма и меньшевизма
Существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя «подлинно» марксистскими. И все-таки они далеко не тождественны. Более того: между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны.
Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мертвые, ничего не говорящие формулы. Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учете практической работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директивы черпает она не из анализа живой действительности, а из аналогий исторических параллелей. Расхождение слова с делом — такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит ее, оставляет «с носом». Имя этой группы — меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе). Тов. Тышко (Иогихес) на Лондонском съезде довольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что она не стоит, а лежит на точке зрения марксизма.
Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется, — вот на что, главным образом, обращает свое внимание эта группа. Директивы и указания черпает эта группа не из исторических аналогий и параллелей, а из изучения окружающих условий. В своей деятельности опирается она не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни. Этим собственно и объясняется, что в деятельности этой группы слово не расходится с делом, и учение Маркса сохраняет полностью свою живую революционную силу. К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны идти дальше, с тем чтобы изменить его. Имя этой группы — большевизм, коммунизм.
Организатором и вождем этой группы является В. И. Ленин. (Сталин, О Ленине, стр. 3 — 4.)
Идеалистическое понимание философии меньшевиствующими идеалистами
Освобождение или отделение логических категорий от конкретного предметного содержания делает возможным превращение логики в самостоятельную науку. Логика есть наука о мышлении.
...Логика лежит в основании всех наук, составляя их фундамент и основу. Она имеет своим объектом не какие-либо определенные чувственные и эмпирические предметы, а те общие логические категории, которые лежат в основе всех наук. (Деборин, Сб. «Философия и марксизм», стр. 270 и 272, Гиз, 1930 г.)
Реставрирование и канонизирование Гегеля у меньшевиствующих идеалистов
Система диалектики нашего времени может возникнуть лишь как вскрытая сущность всего нашего знания, т. е. энциклопедическое знание является предпосылкой ее создания...
Что же мы, по чести говоря, должны сказать о своих силах? Правда, мы начинаем далеко не с пустого места. Мы имеем гениальную систему гегелевской диалектики и разбросанные «намеки» на теорию материалистической диалектики у наших классиков. Гегелевская система диалектики идеалистична — она должна быть переведена на материалистический язык. Но подобный перевод может быть в лучшем случае материалистическим комментарием или изложением диалектики гегелевских времен. С этого надо начать — это есть начало только. Гегелевская система диалектики является системой своего времени. Она должна быть переведена на язык современного материализма. (Гоникман, Журнал «Проблемы марксизма» № 2 за 1932 г., стр. 22 — 23.)
Гегель в диалектике понятий угадал диалектику вещей. Вопреки своему идеализму Гегель уже сам нащупывал материалистические корни диалектики, ибо он искал ее не в рассудке, а в «идее», т. е. в объективной действительности.
Гегель синтезировал в одно целое теорию познания, диалектику и логику.
Гегель правильно разрешил, по крайней мере теоретически, вопрос о взаимоотношении теории и практики, что дало возможность Марксу ввести критерий практики в теорию познания.
У Гегеля мы находим зачатки исторического материализма, поскольку он нащупывает роль орудий труда (и техники вообще) в процессе производства.
Гегель открыл в «Логике» основные законы диалектики и изложил их хотя и на идеалистический лад, но в систематической форме. Порядок расположения категорий в основном надо признать правильным и соответствующим действительному ходу развития человеческого познания. (Деборин, Предисловие к «Ленинскому сборнику» IX, стр. 19.)
Так как идеи составляют лишь «отблеск» реального мира в наших головах, так как, стало быть, идее объективное существование не присуще, то все учение Гегеля о понятии и идее, как оно развито особенно в последней части «Логики», подлежит радикальной переработке в соответствии с материалистическим пониманием мира. Из этого не следует однако, что высказываемые Гегелем в этой части «Логики» взгляды сами по себе не заслуживают самого серьезного внимания...
Что касается учения о бытии и сущности, то нам представляется, что эти два отдела не нуждаются в радикальной переработке в смысле устранения тех или иных отдельных частей.
Речь может идти только о материалистической их трактовке и о тех или иных дополнениях (необходимо включить время и пространство в учение о бытии), о некоторой перегруппировке категорий и об их большей конкретизации...
Мы вместе с Гегелем должны начинать логику с категорий бытия как с непосредственно существующих определений реального принципа, т. е. с материальной субстанции. На этой первой ступени материя, разумеется, фигурирует только в качестве неопределенного субстрата, который по мере движения вперед обогащается все более и более конкретными определениями.
Часто приходится встречаться с мнением, что Гегель поступил-де неправильно, взяв качество как первую ступень бытия. Он должен был бы начать с количества или даже с меры. Нам представляются эти рассуждения ошибочными. Прежде всего, не подлежит сомнению, что структура гегелевской логики, поскольку она касается взаимного отношения бытия и сущности, в общем должна быть признана вполне соответствующей действительному ходу процесса познания. (Деборин, Вступительная статья к I тому соч. Гегеля, стр. LXVIII — LXIX.)
Основная мысль Гегеля в критике им критицизма и всякой теории познания сводится к тому, что критика мысли, т. е. исследование ее способностей, должна идти рука об руку с деятельностью мысли. Гегель разрешает проблему познания в свете всемирно-исторической практики человечества. Дуализм субъекта и объекта, познания и предмета преодолевается не посредством созерцания, так сказать, этих противоположностей, а в результате борьбы субъекта с объектом, взаимного их сопоставления и сравнения в процессе исторической жизни человечества. «Нельзя выучиться плавать, не входя в воду». История человеческого познания дает нам ключ к уразумению и правильному разрешению самой проблемы знания. Разнообразные формы мысли и познания соответствуют различным историческим ступеням в ходе развития жизни во всех ее проявлениях, — в процессе исторического становления человечества. Гегель впервые понял необходимость применения исторического метода к самому процессу знания. Та и другая форма знания является продуктом исторического развития, и сама покоится на тех низших формах, из которых она произошла путем их преодоления. Гегель показал, что сознание человечества имеет свою историю и что история этого сознания человечества совпадает с историей всех других форм жизни, с которыми она составляет одну целостную истину. (Деборин, Философия и марксизм, стр. 238, Гиз, 1930 г.)